УЧАСТНИК ПЯТИ ВОЙН ВСЕВОЛОД ВИШНЕВСКИЙ
«Жизнь идет поверх сложившихся форм, крушит их, создает нечто новое, в чем мы еще не можем разобраться… Идут глубочайшие изменения психики, духа; люди приходят сквозь страдания к чему-то новому. В городе 200-220 писателей, литераторов. Может быть, даже их совместных усилий не хватит описать оборону Ленинграда, а может быть, один, неведомый, опишет… Война даст толчок искусству и литературе; повернет нашу так называемую литературную критику. После всемирной войны люди не смогут читать отцеженные, «благополучные» книги…». Эти строки принадлежат известному писателю Всеволоду Вишневскому — сценаристу, драматургу, военному корреспонденту, пламенному партийцу, прекрасному оратору, участнику пяти (!) войн, человеку с интереснейшей биографией и судьбой. Жизнь отмерила Всеволоду Витальевичу очень мало, всего 51 год, но приключений, случившихся с ним, с лихвой хватило бы на несколько героев, ведь он не раз был на волосок от смерти.
В сущности, вся его судьба, вся жизнь несла на себе некую печать театральности. Ровесник века Вишневский принял участие почти во всех значимых событиях первой половины XX столетия. За два года до революции 15-летний потомственный дворянин, гимназист-шестиклассник Сева Вишневский сбежал на фронт, став воспитанником лейб-гвардии егерского полка. Причем не просто воспитанником, а элитой войск — разведчиком. К концу войны, юноша, неоднократно проявлявший чудеса героизма, был ранен и контужен, дослужился до звания старшины и был награжден георгиевским крестом и двумя медалями. Забегая вперед, скажем, что своими первыми наградами Вишневский очень гордился и всегда носил их на своем кителе. Потом его награждали часто и много: за участие в Гражданской войне, бои в Испании, за работу в годы Великой Отечественной войны и литературную деятельность. По признанию своих коллег, позже Вишневский автоматически попадал в любые списки награжденных орденами, у него есть даже награды от Киргизской ССР.
С первых дней революции он – красногвардеец в Петрограде. Стычки, битвы, толпы, митинги, знамена, яростные речи, пулеметные ленты, ленты бескозырок. Осенью 1918 года матрос-пулеметчик Вишневский чуть не погиб на Каме. На канонерской лодке «Ваня-коммунист» Волжской военной флотилии, где он служил, огнем противника был накрыт оружейный трюм, начались рваться снаряды, спаслось только 48 человек.
В годы Гражданской войны служил пулеметчиком на бронепоездах, воевал на юге России в составе Первой конной армии Буденного, был политработником на Балтийском флоте, дважды ранен, награжден орденом Красного Знамени.
В мирное время Всеволод Витальевич ушел с головой в журналистику, работал в газете «Красный Балтийский флот», журналах «Красный флот», «Морской сборник».
В самом начале тридцатых годов зимним вечером в Ленинграде в помещении писательской столовой на Невском никому не известный моряк прочитал нескольким случайно собравшимся слушателям свою пьесу. А на другой день все завсегдатаи столовой только и говорили что об этом моряке и его пьесе: «Как он читал, как читал! Слушаешь – и словно видишь все своими глазами! На стуле сидеть невозможно! А когда он читал сцену боя, он выхватывал наган из кобуры и стрелял в потолок!» Правда, следов выстрелов на потолке позже никто не обнаружил.
Его первые пьесы «Последний решительный», «Первая Конная» и «Оптимистическая трагедия» неоднократно и с большим успехом шли в советских театрах, а по пьесе «Мы из Кронштадта» сняли фильм, ставший таким же популярным, как и легендарная картина «Чапаев» братьев Васильевых. Через несколько лет после Гражданской войны – Вишневского ждали литературные бои, такие же темпераментные, неистовые как он сам. Вишневский известен как активный противник Михаила Булгакова и Михаила Зощенко. Еще один любопытный факт из биографии писателя — он стал прототипом Мстислава Лавровича в булгаковском романе «Мастер и Маргарита». И одновременно с этим поддерживал деньгами в ссылке опального поэта Осипа Мандельштама. Впрочем, это, как говорит один популярный ведущий, совсем другая история.
Коллегам по перу Всеволод Витальевич запомнился плотным небольшим человеком, очень круглолицым, в морской форме, скромным и застенчивым. У него был негромкий, глуховатый голос; слова он выговаривал по-петербургски, по-интеллигентски. Вишневский известен также как организатор ЛОКАФ (Литературное объединение Красной Армии и Флота), объединившего писателей, работающих над военной тематикой.
Он – трибун Первого съезда писателей, потом в его биографии появилась испанская война – Мадрид, Барселона, Гвадалахара…В 1937 году Вишневский в составе делегации участников 2-го Международного конгресса писателей-антифашистов выехал в воюющую Испанию вместе с Алексеем Толстым, Агнией Барто, Ильей Эренбургом и Михаилом Кольцовым.
За плечами у автора также Финская война, ее он прошел в качестве корреспондента газеты «Правда» и был награжден медалью «За боевые заслуги».
27 июня 1941 года, спустя пять дней после начала Великой Отечественной войны, специальный корреспондент «Правды» Всеволод Вишневский прибыл в Таллинн, где возглавил оперативную группу писателей при Политуправлении Краснознаменного Балтийского флота, став полковым, а позже бригадным комиссаром. Он любил военный флот сердечной, какой-то очень личной любовью. В эти дни писал он чрезвычайно много. Во флотских и общих газетах каждый день появлялись его темпераментные статьи, которые читались жадно, ведь в его статьях жила уверенность в том, чего тогда жаждало каждое сердце, – что мы выйдем из хаоса и победим.
Переход нашего Балтийского флота из Таллинна в Кронштадт в августе 1941 года – одно из самых героических и трагических событий войны. Моряки уходили на военных кораблях, гражданское население – на транспортах. Корабли, на одном из которых находился и Вишневский, были переполнены, на палубах стояли, не было места, чтобы сесть. Пока грузили людей на корабли, немцы, прорвав нашу оборону, заняли всю верхнюю часть Таллинна. Немцы начали бомбить советские корабли, еще когда они стояли на таллиннском рейде, и потом беспрерывно бомбили в течение всего перехода. Множество судов было подтоплено. Во время этого страшного перехода утонул поэт Юрий Инге, сброшенный взрывной волной с палубы в воду, а поэт Николай Браун, оказавшись в воде, проплавал больше двух часов; корабль, который его, наконец, подобрал, скоро сам был потоплен, и Браун опять оказался в воде; через несколько часов его снова подобрали и привезли в Кронштадт. К счастью, Вишневский добрался до Кронштадта благополучно.
В самое трудное время, в октябре 1941 года, когда фашистские армии блокировали Ленинград и находились на подступах к Москве, Вишневский делает в дневнике такую запись: «Россия! В этот страшный октябрь собери все свои силы! Твой гений, твои черты, мечты, самобытность, талант, ширь, твое очарование, здоровье — не могут, не должны исчезнуть и раствориться в чужой цивилизации….Фашисты лезут с грубой, кровавой программой. Мы еще посмотрим! Сопротивляться! Вступать в борьбу с врагом, со временем, со всеми своими ошибками и недостатками!»
Писатель пережил все ужасы блокады, много ездил по частям Ленинградского фронта, был военным корреспондентом, спецкором «Правды», сотрудничал с «Красной звездой», «На страже Родины» и фронтовыми газетами, вел агитационную работу, выступал на радио, писал сценарии для патриотических документальных фильмов о тружениках осажденного Ленинграда, неоднократно выступал в Ленинградском Доме Красной Армии. Всеволод Витальевич постоянно выезжал в части и подразделения участвующие в обороне осажденного города, встречался с военнослужащими, участвовал в допросе пленных немцев. Свой дневник он начал вести еще в самом начале войны. В нем писатель скрупулезно записывал все события, рассказывал о людях, с которыми встречался, описывал скудный ленинградский паек, уменьшавшийся с каждым днем (из 50 его коллег по перу, работающих на кораблях Краснознаменного Балтийского флота к середине 1942 года осталось 20, остальные погибли или умерли от голода). Рассказывал Вишневский и об обстановке на фронтах и мировых новостях. В его дневниках есть новости о первом воздушном таране, совершенном в ленинградском небе и падении «Юнкерса» в Таврический сад и пленении молодого немецкого летчика, о том, как они с друзьями-писателями ели столярный клей, заливая его для вкуса горчицей. Короткие, сухие, предельно точные записи чередуются с развернутыми, полными раздумий зарисовками, а то и картинами жизни в блокированном Ленинграде.
Как всякий серьезный писатель, Вишневский полагал, что «Дневники военных лет» со временем послужат основой для развернутого, эпического произведения о всенародной войне, о борьбе с фашизмом. Реализовать этот замысел Всеволод Витальевич не успел, но его дневники представляют собой уникальное художественное явление и служат своеобразным памятником Великой Отечественной войне, русскому народу, народу-победителю. Сам писатель довольно скромно определял назначение своих военных дневников: «Наша задача: сохранить для истории наши наблюдения, нашу сегодняшнюю точку зрения — участников. Ведь через год, через десять лет — с дистанции времен все будет виднее. Возможно, будет иная точка зрения, оценка. Оставим же внукам и правнукам свой рассказ. Наши ошибки и победы будут уроками для завтрашнего дня».
Спустя много лет поэт, публицист, прозаик Николай Тихонов, перелистывая блокадные дневники Вишневского, обратил внимание на короткую запись: «Читал Эдгара По. По сравнению с тем, что происходит в Ленинграде, он выглядит бытовиком».
В блокаду известный писатель, спецкор «Правды» живет, как все, отказавшись от привилегий. 21 ноября 1941 года, на 153-й день войны Вишневский делает в дневнике такую запись: «…Хлеба мало. Свой завтрак и часть хлебной «порции» я отдаю». В результате в ночь на 1 декабря 1941 года, почти без памяти, с тяжелой формой дистрофии Всеволод Витальевич попал в военный госпиталь.
И вот в таких условиях вместе с Александром Кроном и Всеволодом Азаровым, чтобы подбодрить защитников Ленинграда, написал музыкальную комедию «Раскинулось море широко». Вся работа над пьесой длилась 17 дней.
Вот, к примеру, запись от 29 января 1942 года.
«…На улицах, в очередях, закутанные, заснеженные женщины. Нервный гомон и давка у дверей пекарен и продмагазинов. Местами замерзшая вода из лопнувших водопроводных труб. Брошенные автомашины. У людей бледные восковые лица. У многих сине-багровые пятна от обмораживаний. И все же люди держатся. Находят и будут находить в себе силы. Огонь Ленинграда, душа его не угасает и не угаснет! Мы будем бороться за город, за жизнь со всей энергией. Мне все время хочется выступать. Я иду в одну, другую, третью аудиторию, рассказываю о войне, о положении на фронтах, о ленинградских новостях и бодрю людей. Это самые радостные, самые хорошие, самые горькие встречи в моей жизни. Я не забуду этих бледных лиц с неподвижными внимательными глазами, устремленными на меня с вопросом и надеждой»…
В осажденном Ленинграде он пробыл до 40 месяцев и 10 дней. 1 ноября 1944 года перед отъездом в Москву Вишневский сделал в дневнике запись: «Завтра я покидаю Ленинград после сорока месяцев и десяти суток, отданных ему — родному безраздельно!». А впереди его ждали фронтовые дороги, дороги до самого Берлина…
Беспримерному подвигу ленинградцев в дни войны была посвящена пьеса Вишневского «У стен Ленинграда». С 1944 года писатель жил в Москве, работал главным редактором газеты «Знамя». Именно благодаря Вишневскому, принявшему смелое решение допустить к публикации повесть Виктора «В окопах Сталинграда» страна узнала другую правду о войне.
В послевоенные годы жизнь Вишневского складывалась непросто. Именно при нём в журнале «Знамя» был напечатан ряд стихов Анны Ахматовой, что послужило поводом для травли поэтессы, после чего Вишневского отстранили от работы.
Всеволода Витальевича не стало 28 февраля 1951 года. Писатель похоронен на Новодевичьем кладбище Москвы.