КАК КЛАВДИЯ ШУЛЬЖЕНКО ДЛЯ МОРЯКОВ ВЫСТУПАЛА

В годы Великой Отечественной войны в Ленинградском Доме Красной Армии (как  в то время назывался наш Дом офицеров) базировались 18 (!) концертных бригад – театральные, цирковые, танцевальные. Одной из них был коллектив Клавдии Шульженко и Владимира Коралли, чье творчество нам особенно дорого. Ведь ни для кого не секрет, что в годы ленинградской блокады знаменитая певица с семьей жила в нашем здании, в полуподвальном помещении бывшей бухгалтерии. Здесь она пережила самую страшную голодную зиму 1942 года и все ужасы того периода – голод, холод, постоянные бомбежки и артобстрелы. Этому музыкальному коллективу было суждено войти в историю героической обороны Ленинграда.

Ее оркестр давал выступления на передовой, в госпиталях, для жителей осажденного города. Сценической площадкой становились прифронтовая землянка, больничная палата, деревянный сарай, поле аэродрома, лесная опушка. А однажды пришлось даже давать концерт в огромной погасшей печи для обжига кирпича. Но в любых условиях она появлялась на публике в концертном платье и туфлях на каблуках. Еще в самом начале войны, бойцы Красной Армии и Военно-Морского Флота попросили Шульженко выступать не в военной форме, а в женском платье —  чтобы было ощущение, что никакой войны нет.

Зрителями были представители всех родов войск Ленинградского военного округа, но, пожалуй, чаще всего коллектив  выступал в морских частях, давая концерты для «морячков», как любовно говорила Клавдия Ивановна.

Шульженко и ее ансамбль называли «боевым подразделением песни» и посылали туда, где оно было нужнее. В Кронштадт. Там бой затихал лишь на недолгое ночное время и певица, добравшись до Кронштадтской крепости на катере, попавшем под обстрел, пела для моряков под аккомпанемент орудий. После концертов, проходивших, как правило, в трудных и непривычных для артистов  условиях, моряки окружали Шульженко плотным кольцом, и не было конца разговорам, шуткам, воспоминаниям. Можно было только удивляться, откуда у Клавдии Ивановны брались силы для этих долгих и задушевных бесед.

Вот как об одном из таких выступлений позже вспоминал директор ее ансамбля Исааак РУММЕЛЬ:

— Мы выступали в блиндажах, в лесу, в палатах госпиталей, в кубриках кораблей, в каких-то глубоких подвалах, где были расположены цеха оборонных заводов, в землянках.

Большинство наших концертов кончались стихийно возникающими краткими митингами, на которых выступали бойцы и командиры. В один из субботних дней мы получили предписание выехать в Кронштадт. В Ораниенбаум прибыли в сумерки, оттуда катер доставил нас к знакомому кронштадтскому пирсу. Если не считать затемнения, город выглядел так же мирно, как всегда.  Матросский клуб, где проходил концерт, внутри был довольно хорошо освещен.

Во время концерта вдруг раздался гром: это заговорили орудия Кронштадта. В зрительном зале прозвучал спокойный голос:

— Боевая тревога, все по местам.

Зал моментально опустел. Нас быстро усадили в автобус и отвезли в бомбоубежище, где мы провели всю ночь.

Ранним утром бой кончился. Покинув бомбоубежище, мы начали собираться в Ленинград. Командующий приказал отправить нас водой. Погрузились в катер. Он отошел, сразу набирая скорость. Когда мы проходили мимо Петергофа,  фашисты, несмотря на утренний туман, начали стрелять по нашему катеру из орудий. Только умение и выдержка командира помогли нам благополучно достичь Морского канала и пришвартоваться к каменным ступеням, против  Мраморного дворца.

Как только мы вышли на берег – воздушная тревога. Оставив инструменты на берегу, бежим в бомбоубежище дворца.  К счастью, воздушная тревога была кратковременной. Выходим из бомбоубежища и, таща на себе инструменты, добираемся наконец до нашей базы. Нам дают двухдневный отпуск, а потом снова начинаются разъезды по фронту.

Как-то утром ансамбль выстроили в Доме офицеров Красной Армии. Начальник ЛДКА Николай Лазарев сообщил музыкантам и певице, что они отправляются на Ладожское озеро, на знаменитую Дорогу жизни. Оркестр разместили в небольшой избушке, принадлежавшей полевому госпиталю. Шульженко и ее музыканты были готовы выступать немедленно, но командование дало указание предоставить нам пятидневный отдых. Всех на это время перевели на госпитальный паек.  Набрав немного сил, ансамбль приступил к работе.

Виктор ЧЕРОКОВ, известный советский и польский вице-адмирал, командующий ВМФ Польской Народной Республики в годы Великой Отечественной войны и блокады командовал Краснознамённой Ладожской военной флотилией. В своих мемуарах он упомянул о своих встречах с известной певицей:  

— Нам везло на интересные встречи. Возможно, потому, что мы находились на перепутье. Ленинградские артисты обычно останавливались у нас на несколько дней. Неутомимые, самозабвенно влюбленные в искусство, они готовы были давать по нескольку концертов в день, одаряя моряков чудесными минутами радости и душевного подъема. Побывали у нас ансамбль оперетты под руководством Брониславы Михайловны Вронской, солисты Ленинградского театра оперы и балета народная артистка РСФСР София Петровна Преображенская и Владимир Викторович Ивановский, солистка Малого оперного театра Надежда Львовна Вельтер, любимица солдат и матросов Клавдия Шульженко. Частыми нашими гостями бывали артисты театра Балтийского флота под руководством Александра Викторовича Пергамента, ансамбль баянистов Дома флота. Запомнились артисты Герман Орлов, Михаил Кудрин, Павел Нечепоренко, Михаил Пярн.

Посещали нас писатели и поэты. Побывав на флотилии, поэтесса Ольга Берггольц написала стихи, после ставшие песней:

Споем, друзья, споем себе на радость

О той дороге синей водяной.

С Большой земли к герою-Ленинграду

Она идет по Ладоге родной.

Звени, как бубен, сияй, как радуга,

Любимой песней живи в сердцах,

Дорога жизни, родная Ладога,

Оруженосец города-бойца.

***

Интересно, что «Синий платочек» получил второе рождение и вторую жизнь именно благодаря Клавдии Шульженко. На эту мелодию она наткнулась в 1942 году среди сочинений польского композитора Ежи Петербургского, а новый текст попросила написать сотрудника газеты «В решающий бой!» лейтенанта Михаила Максимова. Именно этот вариант песни и стал народным хитом. Приблизительно такие же истории можно рассказать о песнях «Давай закурим» и «Морячка». У Клавдии Ивановны был дар раскапывать старые полузабытые ноты и находить интересные стихи в боевых малотиражках, многочисленных письмах, приходивших к ней с фронта.

12 июля 1942 года в торжественной обстановке состоялся 500-й концерт певицы. В этот день в Дом Красной Армии приехали фронтовики, они дарили артистке непривычные для города букеты вальков и ромашек, благодарили за песни и за ее работу, которая по праву была приравнена к армейской фронтовой службе. Шульженко и артисты ее ансамбля были удостоены медали за оборону Ленинграда.

В этот вечер она много пела. Репертуар ее пополнился новыми произведениями, в их числе, конечно же, был «Синий платочек», «Моя тень» («Опустилась ночь над Ленинградом», написанная. Тимофеевым на стихи поэта Крафта и жонглера — участника фронтовых бригад Жерве). Здесь впервые прозвучала песня Модеста Табачникова «Давай закурим» на стихи Френкеля. Еще одной «изюминкой» вечера стала завоевавшая огромную популярность песня «Вечер на рейде» Василия Соловьева-Седого на стихи Чуркина. Интересный факт, Шульженко стала одной из первых профессиональных исполнительниц этой песни.