ДЕТСТВО, ОПАЛЕННОЕ ВОЙНОЙ
Девочку, изображенную на этом старом, пожелтевшем от времени снимке зовут Оля. Она сидит на крыше Ленинградского Дома Красной Армии. Фото сделано в годы Великой Отечественной войны. Отец школьницы был начальником пожарной охраны ЛДКА, здесь в здании на Литейном проспекте, 20, он и его семья прожили тяжелые блокадные годы, здесь умерла от голода бабушка, здесь праздновали День Победы…
Сейчас Ольге Юрьевне Александровой уже 86 лет. Она посетила наш Дом офицеров, встретилась с временно исполняющем должность руководителя Сергеем Кононовым, поделилась воспоминаниями. Блокадница рассказала, что ее семья жила в комнате на четвертом этаже, в одной парадной с будущей народной артисткой СССР Клавдией Ивановной Шульженко, которая жила то ли на втором, то ли на третьем этаже . В годы блокады в ЛДКА жило всего двое детей – она и сын певицы Игорь Кемпер (настоящая фамилия мужа Шульженко не Коралли, а Кемпер — Т.К.).
Из воспоминаний Ольги Юрьевны Александровой:
— Мне грустно вспоминать свое детство, которого у меня не было, вместо него была война, блокада… В 1941 году мне было 9 лет. У моей семьи была квартира в Никольском переулке, но мы жили в ЛДКА имени С.М.Кирова (сейчас Дом офицеров Западного военного округа) так как мой папа был там начальником пожарной охраны и находился на военном положении.
— На военном положении был весь Дом Красной Армии: затемненные окна, маленькие жилые комнаты. Вся наша семья жила в одной комнате: мама, папа, я, бабушка, которая часто ездила или ходила в нашу квартиру, потому что там оставались иконы, рояль, книги и так далее.
— Иконы стояли на окнах, чтобы снаряд не влетел. Рояль, маленький «Мюльбах» мерз в углу. Бабушка и мама хорошо играли на рояле, а папа на скрипке.
— В нашей комнате в ЛДКА в середине стояла маленькая буржуйка, круглая чугунная печь, труба от которой была выведена в дымоход. Топилась она кусками мебели, щепками, мусором, книги мы не жгли.
— Книг в библиотеке ЛДКА было очень много и очень хороших. Я сидела на кровати у окна, там было светло под всеми пальто и шубами, чтобы было тепло, и запоем читала про приключения и путешествия, про жаркие страны, про пиратов и благородных рыцарей.
— Папа говорил, что если умирать, то всем вместе. Поэтому я в школу не ходила, но очень много читала и писала стихи в записную книжку. Она, кстати, сохранилась, а в ней стихи.
В консерваторию попал снаряд
осколки щебня от нее летят.
И в рамах высажены стекла
и Эрмитажа поврежденная колонна
которую держал гигант.
Нет, этого нам не забыть вовек
и отомстим за это мы сполна
— В Ленинграде по-прежнему выходили книги. Так в июне 1941 года тиражом 78500 экземпляров в издательстве «Детгиз» вышла замечательная книга В. и Л. Успенских «Мифы Древней Греции». Мне ее подарила бабушка с надписью «12 марта 1942 года на добрую память дорогой внучке от ворчуньи-бабушки. Не забывать меня и хоть немного люби. Любящая бабушка Катя». Вскоре бабушка умерла от голода.
— От голода умер и маленький черный котенок, который жил у меня и ездил на моем плече в бомбоубежище и на чердак. Кормить его было абсолютно нечем, а столярный клей он не ел.
— Мы ели столярный клей, жмыхи, а еще у нас был пропуск в столовую ЛДКА, там чем-то кормили, поэтому мы и выжили. Давали соевое молоко. Ужасная гадость…
— Кошек в Ленинграде вообще не было, их съели. Зато было огромное количество крыс. Мы жили на третьем этаже а на втором сбоку и под нами был замечательный зал ЛДКА весь в голубом бархате и сцена, где пела Шульженко, ставились прекрасные спектакли, а под залом — столовая — нынешний ресторан. Когда я выходила на площадку лестницы, идущей к сцене, и тоненько-тоненько пищала, внизу откликались сотни крысиный голосов и раздавалось шуршание. Это подземные жители резвились в зале бывшего Офицерского собрания.
— В Доме Красной Армии, которым тогда руководил полковник Лазарев, жили очень многие артисты. Они входили в концертные бригады и выезжали с концертами на фронт. У мамы с папой был знакомый артист — баритон Антон Аветисов (Аветисян), у него был прекрасный голос. Когда их артистическая бригада ездила в Токсово и Кавголово, то в свободное время он набирал малину и с оказией присылал мне витамины.
— Во время налетов, когда фашисты бомбили город, мама, папа и все, кто мог из артистов, дежурили на крыше для того, чтобы ловить зажигалки и спасти наш город от пожаров. Я сидела на чердаке и ждала родных, а потом слушала, как они в перерывах читают стихи.
— Зал Ленинградского дома Красной Армии часто заполняли бойцы, рабочие и служащие. В нем шли спектакли «Фронт» Корнейчука, «Русские люди» Симонова, Главную роль играл Усков, и когда он уходил на расстрел со словами «Так умирают русские люди», зал вставал. А артист Чеснаков, играя Сирано де Бержерака в одноименной пьесе Ростана, срывал лавину аплодисментов. А как танцевали «Тачанку» воспитанники кружка Дворца пионеров под руководством Н. Обранта. Мы знали, что победа будет за нами. Мы победим…
Фото из личного архива Ольги Юрьевны АЛЕКСАНДРОВОЙ
